Алтайдын Чолмоны

Трагедия и борьба Внутренней Монголии

20.03.2020

Внутренняя Монголия, наряду с Халхой, является прародиной монгольского народа, поэтому отказаться от права на неё монголы не могут. И Китай должен будет с этим считаться.

О том, что есть такая страна – Монголия, знают все. Гораздо меньше известно о том, что Монголий на самом деле две. Одна – Монгол Улс, бывшая Монгольская Народная Республика со столицей Улан-Батор; вторая – Автономный район Внутренняя Монголия (АРВМ) в составе КНР. Это – часть исторической Монголии, причём немалая: территория АРВМ составляет 1,181 тыс. кв. км (площадь суверенной Монголии – 1,564 тыс. кв. км). При этом население собственно Монголии – 3 миллиона человек, а АРВМ – 30 миллионов. Правда, монголов из них менее 6 миллионов, остальные — китайцы-хань…

История Внутренней Монголии своеобразна. В середине XVII века единое Монгольское государство распалось, и племена современной Внутренней Монголии присоединились к Маньчжурской империи Цин. Монголы Внутренней Монголии, как и в Халхе (Северной Монголии), получили широкое самоуправление. Тем не менее судьба Внутренней Монголии пошла по другому пути, отличному от Халхи: её земли активно заселялись китайцами. “В течение всего XIX в. происходил рост различий в развитии между Внутренней и Внешней Монголией. Халха имела более широкие политические свободы, ее экономическая система была слабо интегрирована в общий китайский рынок, а присутствие военного контингента и ханьского населения на территории Внешней Монголии было не столь значимым, как во Внутренней Монголии. Именно поэтому в XIX в. из-за произвола цинских чиновников началось массовое переселение ханьцев в данный регион. К середине XIX в. во Внутренней Монголии проживали уже около миллиона ханьцев и примерно столько же монголов [Потанин 1910: 47]. …

Ханьские переселенцы занимали лучшие земли, изгоняя с них монголов-скотоводов. Это спровоцировало волну недовольства среди монгольского населения, что позднее вылилось в межэтническую напряженность и антиманьчжурское движение” (Курас Л.В. Внутренняя Монголия в составе империи Цин: власть и общество (XVII — начало ХХ в.), интернет-версия). Между китайцами и монголами происходили частые столкновения, вылившиеся в бойню 1891 г., когда китайские поселенцы, организованные сектой Цзиньдандао («Путь золотого эликсира»), устроили резню, уничтожив 150 тысяч монголов.

В конце XIX – начале XX века монголы начали искать пути противодействия китайскому курсу на их поглощение, ассимиляцию и маргинализацию. В монгольских кочевьях появлялись партизанские отряды, началось дугуйланское движение – создание самостоятельных органов власти, боровшихся с произволом китайских властей; дворянство искало покровительства у России.

Осенью 1911 г. в Китае началось антиманьчжурское восстание, свергшее империю Цин. Крушение империи, гарантировавшей (хотя бы формально) права и привилегии монголов, и создание национальной Китайской республики освободило монголов от любых обязательств – монголы были связаны договорами с маньчжурской династией, а не с Китаем. 1 декабря 1911 г. монгольские князья и буддийское духовенство провозгласило в столице Халхи Урге (Нийслэл-Хурэ) независимость Монголии. Богдо-гэгэн VIII, буддийский лидер страны, 29 декабря был возведён в Богдо-ханы; Монголия стала теократической монархией. Князья и ламство Внутренней Монголии участвовали в провозглашении независимости и объявили о присоединении своих хошунов к единому монгольскому государству (о присоединении к Монголии заявили также монголы Барги — территории на Северо-Западе Маньчжурии, и Кукунора). Богдо-хан выпустил обращение (лундэн), в котором говорилось: «Наша Монголия должна создать объединенное государство».

Однако во Внутренней Монголии большинство населения было китайским, и там дислоцировались китайские войска. Китай же независимости Монголии не признал, и во Внутренней Монголии начались военные действия между китайской армией, поддержанной китайскими поселенцами и отрядами прокитайски настроенных монгольских князей, и монгольскими партизанскими отрядами.

Война за независимость

Ещё до провозглашения независимости Монголии баргутские князья сумели получить в России партию оружия, и в январе 1912 г. их отряды заняли город Хайлар, объявив о присоединении Барги к Монголии. В то же время начались военные действия и в Халхе: китайский гарнизон в городе Кобдо, опираясь на отряды дунган и казахов, пытался сохранить китайский контроль над Западной Монголией.

Во Внутренней Монголии начал бои с китайцами князь Джасакту-ван Удай. К движению примкнул князь Тушэ-гун Олосон Раван, чиновник Шударга-Батор Бавужав и брат Удая Ширэту-лама: к ним примкнули тысячи ополченцев. Монгольские отряды, изгоняя китайцев, рассыпались по всей Внутренней Монголии, добираясь до Великой китайской стены. Однако китайцы бросили против повстанцев многотысячную армию с артиллерией и пулемётами. В сентябре 1912 г. монгольские повстанцы были разбиты; китайские каратели с показательной жестокостью расправлялись с жителями восставших хошунов, громили и жгли монастыри. Осенью вспыхнуло новое восстание – в провинции Жэхэ, но к декабрю оно также было подавлено.

Россия, сыгравшая важную роль в успехе национальной революции в Халхе, помогать повстанцам Внутренней Монголии не стала: согласно положениям секретного российско-японского договора, Внутренняя Монголия входила в сферу влияния Японии, а ссориться с Токио после Русско-японской войны 1904-05 гг. Россия не могла.

Правительство Монголии пыталось помочь соплеменникам во Внутренней Монголии, направляя туда оружие и воинские отряды (другое дело, что и того, и другого было крайне недостаточно). 24 января 1913 г. Богдо-хан приказал монгольской армии занять Внутреннюю Монголию; эта операция получила название «сражения по пяти дорогам». Общая численность армии вторжения составляла 9-10 тысяч человек. В наступлении участвовал отряд, возглавляемый командующим монгольской армией Хатан-Батора Максаржава. Генеральный консул России в Урге А.Я.Миллер потребовал от монгольского правительства не вести военных действий во Внутренней Монголии, но, несмотря на официальную позицию России, в походе участвовало и несколько российских военных советников.

Первоначально монголам удалось разбить несколько небольших подразделений китайской армии в Дариганге и Шарынголе. В мае монголы вышли в районы Долоннора, Горлоса и Гуйсуй (ныне — Хух-Хото). В течение лета монголы упорно сражались с китайскими войсками, но взять города Гуйсуй и Долоннор не смогли из-за малочисленности и отсутствия артиллерии. Наступление монголов выдохлось, поскольку из Монголии не поступало продовольствие и боеприпасы, а местных ресурсов было недостаточно. Кроме того, монгольские отряды и местные повстанцы были слабо обучены и недисциплинированны. В результате в ноябре 1913 г. Богдо-хан отозвал монгольские войска из Внутренней Монголии. Местные повстанцы продолжили сопротивление и даже сумели нанести китайцам ряд поражений, но без помощи извне они смогли удержать лишь небольшие территории во Внутренней Монголии и Барге.
25 мая 1915 г. представители Монголии, Китая и России заключили т.н. Кяхтинское соглашение, согласно которому Халха (Внешняя Монголия) признавалась автономией в составе Китая, а Россия становилась гарантом монгольского самоуправления. Внутренняя Монголия, Барга, Алашань, Джунгария и Кукунор оставались китайскими провинциями без всякого автономного статуса.

После этого Урга была вынуждена прекратить поддержку монгольских повстанцев в Китае. Руководитель восстания 1912-14 гг. князь Удай получил амнистию от китайских властей и вернулся на свои земли. Правительство Монголии потребовало от находившихся в Халхе повстанцев из Внутренней Монголии и Барги вернуться на свои земли, после чего отряд Бавужава произвел ряд грабежей халхасцев и попытался утвердиться в пограничном Шилингольском районе. Бавужав был разбит китайцами и бежал в Монголию. В 1916 г. он вновь вторгся во Внутреннюю Монголию: разочаровавшись в правительстве Богдо-хана, неутомимый повстанец объявил, что борется за реставрацию династии Цин, однако в октябре того же года погиб. Некоторое время его отряд продолжал воевать, ненадолго сумев даже захватить город Хайлар, но для продолжения войны у внутренних монголов и баргутов уже не было сил. Война за независимость Внутренней Монголии и Барги прекратилась, хотя партизанские отряды продолжали действовать там ещё много лет.

«Продолжающаяся китайская колонизация, военные экспедиции против повстанцев, рост числа хунхузов во Внутренней Монголии вели к росту насилия китайцев и монголов друг против друга. Это создало «традицию бандитизма» вдоль всей границы Внутренней Монголии – всплески радикализма, направленного против феодалов, богачей, провинциального правительства, создание личных армий князьями.

Это создавало хаос, препятствовало формированию национальной идеи, способствовало упадку традиционализма и веры, разобщению монголов в данном районе, их дальнейшей китаизации» (Кузьмин Л.С. Буддизм и государственность Монголии в начале ХХ в.: трансформация отношений религии и государства в процессе становления независимости. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук).

Между СССР и Японией

После 1921 г. в Халхе развивалась Монгольская Народная Республика (МНР), находившаяся под прямым влиянием СССР, в то время как Внутренняя Монголия и Барга оставались провинциями Китая, раздираемого гражданскими войнами. Несмотря на прямые запреты Москвы вмешиваться в дела Внутренней Монголии, правительство МНР поддерживало движение за воссоединение монгольских земель.

В октябре 1925 г. группа активистов создала Народно-революционную партию Внутренней Монголии (НРПВМ); само её название свидетельствует о связях с Улан-Батором. Партия поддерживала контакты с правившей в Монголии Народно-революционной партией (МНРП), ВКП(б), коммунистической партией Китая (КПК) и Гоминьданом. В 1928 г. НРПВМ при тайной поддержке МНР подняла восстание в Барге, но Улан-Батор и Москва отказали повстанцам в помощи (хотя представитель Коминтерна И.П.Степанов ранее обещал им поддержку и оружие). Маньчжурский диктатор Чжан Сюэлян подавил восстание, а лидер НРПВМ Гүйлүгийн Мэрсээ перешёл на его сторону (впоследствии Мэрсээ был вывезен в СССР, приговорён к 10 годам заключения и сгинул в ГУЛАГе). Партия, раздиравшаяся борьбой прокоммунистических и прогоминьдановских групп и лишённая внешней помощи, не смогла мобилизовать монголов Китая.

В 1931 г. японские войска вторглись в китайскую Маньчжурию, и в 1932 г. создали там марионеточное государство Маньчжоу-Го, в состав которого вошла монгольская Барга. Японо-маньчжурская администрация предоставила баргутам самоуправление и сформировала из багрутских всадников иррегулярные кавалерийские части. В 1933-35 гг. наступления японских войск в Северном Китае привели к оккупации Внутренней Монголии японцами. Князь-чингисид Дэмчигдонров (Дэ Ван) при помощи японцев создал монгольскую администрацию, получившую в 1941 г. название «Монгольская автономная федерация» (Мэнцзян, букв. — «Монгольские пограничные земли»). Мэнцзян был республикой (президентом стал Дэ Ван), имел органы власти, собственную валюту и армию (44 тысячи солдат и офицеров в 1944 г.). Фактически Дэ Ван контролировал только часть территории Внутренней Монголии, прилегающей к городу Гуйсуй. Формально Мэнцзян подчинялся прояпонскому коллаборационистскому правительству Ван Цзинвэя в Нанкине, хотя Дэ Ван убеждал Токио предоставить его «республике» самостоятельность.

После Второй Мировой войны в МНР, Китае и СССР князь Дэ Ван считался предателем и коллаборационистом, хотя это не так просто. В частности, Мэнцзян не участвовал в конфликте Японии с СССР и Монголией на Халхин-Голе. В современной Монголии многие считают, что Дэ Ван пытался сохранить национальную идентичность своего народа и его земли, используя японцев так же, как Сухэ-Батор и Чойбалсан использовали Советский Союз. Во всяком случае, самостоятельность Мэнцзяна вряд ли можно считать более призрачной, чем независимость МНР 1930-40-х гг.

Ряд исследователей полагает, что Дэ Ван поддерживал тайные контакты с разведкой Монголии; его дальнейшая судьба косвенно подтверждает эту версию. Вообще население Внутренней Монголии и Барги симпатизировало независимой Монголии, и её разведка действовала на этих территориях весьма активно. Это подтверждается позицией солдат-монголов, служивших в армии Маньчжоу-Го во время конфликта на Халхин-Голе. «Баргутские полки, возглавлявшиеся генерал-лейтенантом Уржином Гармаевым, бурятом по национальности и агентом монгольской контрразведки (в своей книге, вышедшей в Монголии, бывший майор армии Маньчжоу-Го и одновременно офицер разведки МНР Д.Жаргалов описал широкую агитацию, развернутую в частях бурят-монгольской кавалерии по инициативе Гармаева в целях предотвращения братоубийственной бойни. По свидетельствам людей, служивших под командованием генерала Гармаева, его солдаты стреляли в воздух со словами: «Мы не будем убивать друг друга, за Японию умирать не будем!»), и скорее мешали, чем помогали японцам воевать с братьями-монголами» (Е.Трифонов «Халхин-Гол: чья победа?», historicus.ru).

(Продолжение следует)