Алтайдын Чолмоны

Бурханизм и этикет у алтайцев

15.02.2019

115 лет тому назад в урочище Теренг современного Усть-Канского района состоялось коллективное моление алтайцев, возвестивших о смене своей религии. 21 июня 1904 года мирное моление бурханистов было разгромлено, его зачинщики арестованы. Судебное разбирательство, последовавшее за этим, длилось до марта 1909, после чего дело было закрыто, а все обвиняемые оправданы.

Сегодня бурханизм является одной из сложнейших тем в конфессиональной истории Алтая. Статьей кандидата исторических наук, доцента кафедры истории и археологии Горно-Алтайского университета Надежды ТАДИНОЙ мы начинаем серию публикаций об этом религиозном движении.

Статья посвящена изучению состояния бурханизма как запретного на протяжении прошлого века, осевшего во внутриэтнической жизни в виде моральных ценностей, этикетного кодекса, обрядовой символики почитания небесного мира, дающего жизнь и благополучие. Неукоснительное соблюдение бурханистских правил закрепило в сознании алтайцев образ «правильного» человека, который наряду со знанием родного языка предполагает следование этикетным предписаниям. Сложилось так, что алтай-кижи как многочисленная и центральная группа алтайцев явилась ведущим хранителем бурханизма, закрепив его моральные ценности и категории в качестве этнических маркеров.

На страницах журнала «Этнографическое обозрение» бурханизм у алтайцев освещался в 1932 году (Данилин 1932: 63–91), а в 2005 году стал специаль-ной темой 4-го номера в связи со своим 100-летним юбилеем. Авторам подборки того номера ставилось в упрек то, что «нынешние процессы мало занимают этнографов, предпочитающих вновь и вновь возвращаться к одним и тем же документам столетней давности в надежде уловить некий незатронутый другими аспект толкования.

Действительно, причины живучести бурханизма, его место в системе традиционного мировоззрения остаются недостаточно изученными. Минувшая столетняя дата стала вехой на пути этнического развития алтайцев, которым было необходимо пережить это событие даже для того, чтобы сделать переход к осмыслению бурханизма в современных условиях.

В Республике Алтай, суверенитет которой был провозглашен в 1991 г., изменилась этноконфессиональная ситуация – в центре, г. Горно-Алтайске, и крупных селах, где преобладающим населением являются русские, построены православные храмы, в местах проживания казахов, в Кош-Агачском р-не, открыты мечети, повсеместно распространились протестантизм и некоторые другие конфессии. Для алтайцев важным становилось проведение праздников сёоков, организация «Курултая алтайского народа», возрождение зайсаната. На фоне развернувшегося родового движения стало вновь актуализироваться и бурханистское прошлое – в июне 1994 года у горы Алтын-туу (с. Яконур, Усть-Канского р-на) состоялись молебны, посвященные 90-летию бурханизма. В те годы на процесс становления необурханизма стремилась повлиять буддистская организация «Ак-Буркан». Кроме сторонников буддизма, среди алтай-цев есть православные и появились те, кто предпочел протестантские секты. В начале 2000-х годов получает известность движение «Ак jаҥ». Это название осталось в наследство от бурханизма начала прошлого века, а сам термин «бурханизм» алтайцы не используют: «современный бурханизм (ак јаҥ) уже не тот бурханизм, который был в начале.

Проблемы становления бурханизма освещаются исследователями при изучении шаманизма алтайцев и религиозной ситуации в республике. Эти проблемы в целом можно условно разделить на «социальные» и «мировоззренческие». Среди многих вопросов актуальным остается вопрос о степени влияния буддизма на бурханизм. Некоторые исследователи делают акцент на вопросах об общественной среде религиозной жизни алтайцев, истоках их национальной идеологии и тенденции ее развития, причинах противоборства пробуддистски настроенных и приверженцев «чисто алтайских традиций», а также сторонников неошаманства и тенгрианства. Другие, основываясь на опыте изучения традиционных верований алтайцев, утверждают, что бурханизм и шаманизм представляют две стороны единой веры, называемой «Алтай jаҥ», для которой характерен дуализм в мировоззрении.

В данной статье освещается место бурханизма в формировании этикета у алтайцев. Я придерживаюсь взгляда, согласно которому бурханизм как базовая система представлений и верований сложился на основе традиционного мировоззрения алтайцев и явился «отреформированной» версией шаманизма, а не «новой верой нового этноса алтай-кижи» (Шерстова 1997). По собранным мною сведениям бурханизм, оказавшись под запретом, на протяжении столетия оставался во внутриэтнической жизни алтайцев в форме ритуалов и атрибутов, свернувшихся до этикетных предписаний и моральных ценностей.

Основным источником написания статьи являются мои собственные полевые материалы, собираемые мной в течение уже более двадцати лет.

Изучение коммуникативной культуры алтайцев позволяет прийти к выводу о том, что этические, в частности этикетные, поведенческие ценности выступали одним из базовых в идеологии бурханизма элементов, а после его запрета продолжали бытовать в виде морально-этического кодекса, закрепленного в этническом сознании алтайцев через «правильный» образ. Первоначально таковым явился образ «алтай-кижи», алтайский человек, о чем А. В. Анохин, этнограф и фольклорист начала XX в., писал: «называя себя “алтай-кижи”, алтайцы выражают ту мысль, что они не крещеные, а шаманисты». Затем, в начале прошлого века, среди алтай-кижи появились последователи бурханизма, названные «ак jаҥду», в противоположность приверженцам камов, прозванных «кам jаҥду». Эти два направления составили содержание образа «алтай-кижи». После запретных мер советского периода, в условиях подпольного развития культов, стали стираться грани между бурханизмом и шаманизмом, но при этом бурханистские установки продолжали сохраняться. Не случайно те, кто называются «ак jаҥду», считаются не только последователями бурханизма, но и «правильными» в соблюдении обрядовой символики и предписаний на бытовом уровне.

Бурханизм как социальное движение развернулся в сложный период этнической жизни алтайцев. На фоне неизбежной интеграции в российское общество сложилось такое восприятие культуры, когда она мыслится как состоящая как бы из двух уровней: один – новый и чуждый, считающийся «прогрессивным», а второй – родной, привычный и понятный, имеющий отношение к семейно-родственной среде, официально называемый «отсталым». За советский период выросли поколения «воинствующих атеистов», в памяти которых бурханизм оставался явлением, находящим-ся под строгим запретом. Любой обряд поклонения Алтаю, ритуал благословения, или рассказ о предке-бурханисте, подвергались критике на собраниях и становились поводом для обвинений в национализме. Не случайно для «правильного» образа «алтай-кижи» стало актуальным сохранение этнического «я» в русскоязычной среде. Идентифицируя себя, алтайцы обычно говорят: «мен/сен алтай», «бис алтайлар» (мы алтайцы). Самоназвание «алтай/алтайлар» используется группами алтай-кижи, теленгитов, а также частью тубаларов и других северных алтайцев, говорящих на родном языке (диалекте).

Одним из первых маркеров идентичности алтайцев считается знание родного языка, которое влечет за собой соблюдение этикетных предписаний, бурханистских в своей основе. Собранный полевой материал позволяет утверждать, что под влиянием бурханизма у алтайцев сложилась высшая этическая цель, ради которой следуют нормам поведения. Это обычай «соблюдения бай». Значение слова «бай», кроме как «запретный, священный», охватывает «воздержанный, осторожный, берегущий, скромный». Фактическое значение обычая «бай» гораздо шире и можно обозначить как «стыдиться» и «уважать». Под «соблюдением бай» подразумеваются устоявшие нормы поведения, связанные с почитанием огня очага (оттыҥ байы), особым отношением к молоку (сÿттиҥ байы), совершением запретных действий, связанных со священной местностью (байлу jер), конкретной горой (байлу туу), родовым деревом (байлу агаш), родовым зверем (байлу аҥ). Основной принцип обычая «бай» состоит в почитании старших по возрасту (jаандар байлап) и выражен, в частности, в запрете на произношение их табуированных имен (байлу ат). Человека, прожившего «правильную» жизнь и следовавшего канонам обычая «бай», не нарушая родовых запретов по отношению к природным атрибутам, норм общения по возрасту и степени родства, упот-ребляющего в своей речи различные эвфемизмы и соблюдающего правила поведения, почтительно называют «байланчак кижи» (или «байчыл»). Строгое соблюдение обычая «бай» приводит к тому, что к такому человеку относятся с почтением и сам он становится «бай», в смысле «богат опытом правильной жизни».

Сегодня к категории «байланчак» относятся единицы и в небольшом алтайском селе таковыми могут быть признаны одна или две пожилые женщины.

Соблюдение обычая «бай» выражается как дань былой традиции, в которой почитаемо все, что связано с жизнью. К примеру, было не принято спрашивать о количестве детей, скота, прожитых лет – считалось, что названным количеством можно ограничить жизнь, следовало говорить иносказательно о неприятных случаях, их времени и месте и пр., чтобы они не повторялись. По этому поводу алтайцы с иронией отмечают: «алтайларга ÿзе неме байлу» (алтайцами все почитаемо). Актуализируя семейные ценности, бурханизм сделал ставку на обычай «бай», основным носителем которого являлась женщина, хозяйка айыла и мать детей. Залог благополучия семьи состоял в следовании предписаниям, особенно женщиной как ритуально «нечистой» быjар, которая должна соблюдать «бай» (байланып jӱрер). В его основе противопоставление «мужского» «женскому», приведшее к предписанию женщине следующего кодекса правил: не перебегать путь (алдын кечпес) старшим родственникам мужа; не прикасаться (тутпас) к мужским вещам, охотничьим принадлежностям; не перешагивать (алтабас) мужчину, особенно его ноги и руки, продукты питания, утварь и пр.

(Продолжение в следующем номере)